Плевальная политика
Но в случае с «Владимиром Владимировичем. Ру» вряд ли помогло бы даже финансирование кукольных мастеров по высшей гусинской ставке. Не потому что «Владимир Владимирович» плох — напротив, он очень хорош, это достойная литература, но перевод одного литературного рода (эпос) в другой (драму) — дело очень сложное, поскольку теряется авторский текст, а он у М.В. Кононенка весьма значим. Вольно или невольно (сам склоняюсь к второму предположению, но душа писателя — потемки) М.В. Кононенко нашел архетип, посредством которого тянется и вытягивается весь цикл. Это вечная тема «Хозяин и слуга», выдержанная в английской традиции. Сценки из жизни Владимира Владимировича и Владислава Юрьевича — это вудхаузовский «Дживс и Вустер», а если посмотреть раньше — мистер Пиквик и Сэмивел Уэллер. На этой парадоксальной (и вряд ли кем рефлексируемой) перекличке, так очеловечивающей и утепляющей главного персонажа, и держится весь цикл.
Но перекличка достигается (как и у английских предшественников М.В. Кононенка) именно авторским текстом и авторской интонацией. От того, что авторский текст весьма лаконичен, он лишь еще более действенен. В анимации, сделанной студией «Пилот», этот текст естественным образом пропадает, а с ним — и вся добродушная магия. Остаются бесмысленные анимированные уродцы, ведущие бессмысленные диалоги. В качестве интеллектуального эксперимента можно представить себе главки из «Посмертных записок Пиквикского клуба», анимированные «Пилотом» — результат будет столь же ужасен.
Отсюда
Однажды курсе на четвертом первого института мы с моим одногруппником Петей Кривдиным сидели у него на кухне и пили пиво. «Максим Соколов — голова», — говорил мне Петя, и я соглашался с ним. Мне тоже очень нравился Максим Соколов.
Сейчас, почти через 15 лет, Максим Юрьевич пишет статтю про меня. Это очень приятно.
Не говоря уже о том, что стаття — единственная, в которой формулируются претензии к «Реальной политике», над которыми я буду размышлять. Единственная.
Спасибо, Максим Юрьевич.