В юности мы очень дружили. Потом Женя на 2-3 года исчезла с моего горизонта. За это время я успел креститься (летом 1975г.). И вдруг, году этак в 1976-77 (точно не помню, но помню точно, что с момента моего крещения прошло уже довольно много времени) наш общий приятель передал мне, что Женя очень хочет со мной повидаться.

Я обрадовался. К тому времени я успел по Жене сильно соскучиться и был в полном недоумении относительно того, почему она не появляется на моем горизонте.

Воодушевленный, я прибежал к приятелю, где меня уже ждала Женя. Я попытался броситься ей навстречу, но был остановлен ее весьма холодным тоном. Она сказала мне: «Я слышала, что ты крестился? По-моему, ты довольно подло предал много поколений своих предков.»

Я был ужасно удивлен. Во-первых, до этого момента я не слышал ничего, что могло бы мне дать основания считать Женю хоть как-то причастной к иудаизму. Во-вторых, а какое ее вообще на хуй в жопу дело? В-третьих, какие, блять, поколения предков, когда я, как справедливо заметил по сходному поводу незабвенный Аркадий Маркович Малер, родился в абсолютно атеистической семье.

Я смог только пролепетать что-то вроде «а что, твой папа, когда работает в оборонном ящике на коммунистов, никого не предает?» — «Не смей так говорить о моем папе!», — ответила мне Евгения Марковна. Через несколько минут она сухо откланялась и ушла.