Вертолеты совершили посадку на лед в центре Антарктиды в 9 часов утра по московскому времени. Таким образом, впервые в истории российские вертолеты Ми-8 достигли Южного полюса, приледнившись в точке схождения всех земных меридианов.

А вот на Новый Год приехали российские туристы. В больших количествах. А бОльшее количество большого количества российских туристов — определенного класса. Ну того самого, в польтах от псевдолагерфельда (это мужская половина). А вот женская — все, как на подбор. Рейнардине таких в свое время очень одухотворенно описывала. Воздушнейшие, как крем на пирожном, нимфы. В длинных ногах, в скинни джинсах, заправленных в ковбойские сапожки на каблуках. И все — опять же, как на подбор — в дубленой коже и мехах: альпийских козлов, нутрий, енотов, стриженых енотов, наголо обстриженных енотов, норок, разодранных норок и снова связанных норок. Короче, всех мастей, окрасов и колеров. И все — как одна — в солярии. В смысле, обсоляренные. Это очень жутко. Мне жутко видеть обсоляренного человека ночью 2го января. Мне даже страшно.

И вот они прайдами выгуливаются по Старому Городу. И мне жутко. Видеть оплывшие красные рожи налауавининных финнов — мне уже не жутко. А вот видеть солярных красавиц без бровей и в длинноножных заправленно-сапожных джинсах — мне жутко. Неужели они думают, что в центре маленькой недружелюбной Эстонии лучше говорить с крошкой-официанткой по-русски? Да она ж не бельмеса. С ней только по-английски.

Это я просто вчера стала свидетельницей. В Кервидере на Ратуше. Четыре воздушно-российско-туристические нимфы. Выбирают. Сначала сделали заказ: «Мне вон то, клубничное!» — и тыкает ногтиком со стразами в пирожное.
Эстонская официанточка с немым вопросом в глазах. Тут нимфа поворачивается ко мне — с чего она взяла, что я русская? — и без «здрасьте» и «пожалста» снова тыкает в витрину. И обращается ко мне: «Это чо?»

Все-таки мы здесь окончательно и totally immuned from хамство. Поэтому я опешила и сказала: тирамису. Обсоляренное божество хмыкнуло и ткнуло пальцем в мое кофе латтэ: «А это чо?». Получив ответ на свое «чо» от офигевшей меня, она говорит — мне!!! а не официантке: «Четыре вотэтава и четыре вотэтава». И почему я такая мирная? Надо было вбить ей свой стакан латтэ прямо в глянцевые губки. Чтобы он ей до мозга достал. А я лишь развернулась, наступила ей на ковбойское копыто и ушла.