#8289 Хотелось бы услышать официальную позицию руководства РСН по поводу увольнения журналистки Ирины Воробьевой. Отсутствие официального заявления руководства Службы вынуждает нас думать, что это увольнение напрямую связано с участием И. Воробьевой в передаче «Эха Москвы» посвященной «Маршу Несогласных» в Петербурге. Отсутствие заявления руководства РСН вынуждает нас считать случившееся — откровенным нарушением принципов свободы слова и вмешательством в частную жизнь гражданина (Ирина Воробьева в эфире «Эха» никоим образом не была упомянута в качестве сотрудника РСН).
e-mail :: Константин [я указал свой e-mail для связи]
7-Марта-2007 12:26
Ответы (1)
РСН
Константин! Позиция РСН заключается в следующем:
1. Ирина Воробьева не являлась журналистом, она в редакции выполняла техническую работу, собирая по телефону комментарии экспертов и монтируя телефонные интервью для эфира. Этим по должностной инструкции исчерпывалась работа И.Воробьевой на РСН.
2.В минувшую пятницу И.Воробьева, после работы, отправилась Петербург, как она сообщила, «по личным делам». При этом предложила осветить «заодно» марш несогласных. Ей было сказано, что это не входит в ее обязанности. Воробьеву в Петербург не командировали и никаких редакционных заданий она не получала.
3. По возвращении из Петербурга И.Воробьева, не предупредив редакцию РСН, отправилась на конкурирующую радиостанцию, где выступила в качестве «журналиста, освещавшего» события в Петербурге, что не соответствует действительности.
4. На следующий день в беседе с главным редактором РСН И.Воробьева призналась, что действовала некорректно, принесла извинения и написала заявление об уходе.
5.Несмотря на вполне очевидное отличие фактической стороны от того, что И.Воробьева на протяжении трех суток непрерывно рассказывает в эфире конкурирующей радиостанции, редакция «Эха Москвы» лишь в среду обратилась к главному редактору РСН за комментариями. Новость о трудоустройстве г-жи Воробьевой все это время подавалась на «Эхе Москвы» как одна из главных общенациональных, если не мировых новостей. Предоставляем нашим слушателям и пользователям сайта самим судить, насколько произошедшее имеет отношение к вопросу о свободе слова, а насколько – к конкурентной борьбе в эфире, в пылу которой г-жа Воробьева попыталась войти в журналистику с «черного» хода.
[без подписи. ответ опубликован модератором сайта]
7-Марта-2007 13:23
Отсюда
Ну че, позиция РСН вроде бы выглядит разумной. Если Воробьева пришла на «Эхо» не как частное лицо, а как корреспондент РСН — то тогда понятно. Правда, как разделить простое представление в эфире от статуса, я пока не понимаю.
Кроме того, Альбац не называла Воробьеву сотрудницей РСН, говорила просто: «Ирина Воробьева, журналист». А раз так, то позиция РСН снова перестает быть разумной.
Вот Яшын добавляет:
«В коммандировку в Чечню в феврале Воробьеву, видимо, тоже посылали «собрать по телефону комментарии экспертов».
Отсюда
Ира, зачем тебя посылали в командировку в Чечню? Расскажи.
И еще одна версия:
Вроде Вася Стрельников в своих подкастах говорил что это корпоративная политика Русской Медиа-Группы — говорить только у них, даже озвучкой на стороне заниматься нельзя.
Отсюда
Такое ограничение вполне имеет право на жизнь — если ты работник медиа, то не торгуй мордой в других медиа. Так бывает. Но это должно быть прописано пунктом в трудовом договоре. Интересно, Воробьева свой трудовой договор читала?
А вот говорит сама Воробьева:
После того как руководство узнало, что я принимала участие в передаче Эха Москвы, у меня спросили, так это или нет. Я ответила, что это правда. «Вы уволены» — услышала я в ответ. Тогда я потребовала, чтобы меня увольняли – нашли статью, по которой меня можно уволить. После чего на меня начали оказывать давление. Речь шла о том, что это подло, что меня вырастили как кадра на радиостанции и так далее. После всех этих разговоров я плюнула и написала заявление.
Я НЕ извинялась перед Баклановым М.Г. ни за то, что была на Марше, ни за то, что была на Эхе. Это вранье. А вот, что я действительно сказала Бакланову, так это то, что на РСН действует политическая цензура. Он мне ответил «да, цензура, а где ее нет?»
Отсюда