Судя по отсутствию православно-патриотического ажиотажа вокруг выхода фильма в прокат, даже генерального продюсера Никиту Михалкова на фоне прочей ублюдочной продукции студии «Тритэ» результат, предъявленный Хотиненко, удовлетворил не вполне. Его можно понять — все-таки в придумывании собственной героической истории есть какая-то грань, переходя которую даже патриоты, если они не законченные дауны, начинают испытывать некоторую неловкость. А «1612» отличается не просто вопиющим, демонстративным антиисторизмом (холоп Андрейка, влюбленный в уцелевшую дочь Годунова Ксению, через женитьбу на которой некий поляк хочет взойти на трон, который к тому моменту и так уже занимает польский королевич Владислав; Андрейка, в два счета переняв у испанского наемника навыки боя на шпагах, бальных танцев и даже более-менее достойно имитируя знание испанского языка, делает героическую карьеру и, благодаря фальшивой родословной, восходящей к Рюрику, чуть-чуть только не занимает русский престол вместо Михаила Романова) — это вообще принципиально не исторический, пусть хотя бы в духе «плаща и шпаги», фильм, это своего рода «славянское фэнтези», только на материале сравнительно современном, по крайней мере, не нуждающемся, казалось бы, в особом фантастическом домысливании. У Хотиненко (сценарий Алиева, говорят, был переработан — но по результату даже вообразить невозможно, исходя из чего и в какую сторону) в историю так называемого «смутного времени» не вписались ни Василий Шуйский, ни даже Кузьма Минин — можно только предполагать, чем было продиктовано решение поставить во главе ополчения одного только князя Пожарского, хотя версии, конечно, есть.
Отсюда