В сентябре 2004-го мы с женой приехали в акушерский центр на какое-то очередное обследование, жена была беременна. Мы паркуемся около этого центра, и я слышу по радио «Эхо Москвы» — там идет какая-то утренняя рекламная передача рекламная, тогда ещё не было «Разворота — ведущий вдруг говорит: «вот принесли нам сообщение о том, что в осетинском городе Беслан неизвестные люди захватили школу во время линейки.

Тогда я работал главным редактором «Дни.ру», и всю неделю до этого мы писали о взрывах двух самолетов и возможных версиях. Потом был теракт на Рижской. Это все очень спрессовано было, на протяжении нескольких дней друг за другом, поэтому восприятие, как говорил Майк Науменко, было обострено.

Я немедленно позвонил в редакцию, и сказал, что нужно обращать внимание на происходящее в Беслане. Причем неизвестно не было ничего: ни сколько там людей, ни что за люди, ни вообще, что творится, но очевидно было, что перед нами – большая история, потому что, опять же, параллель выстраивалась очень простая: Норд-Ост. Перед Норд-Остом тоже были отвлекающие теракты, взрыв около Макдональдса на Юго-западной.

Мы не то, чтобы ждали того, что произойдет что-то большое, мы были к этому готовы бессознательно. Когда появилось первое сообщение из Беслана, то сразу же стало очевидно, что вот эта история будет очень важной.

Рыков быстро поднял сайт «Война.ру» , у него был такой специальный домен, который использовался в случае конфликтов. Идея была до гениального простая: одна страница, на которую транслировался дайджест ссылок на все новости по теме. Смысл её был в чем – когда начинается какое-то важное событие, не выстроенное по медийному плану, в первые часы существует информационный вакуум: то есть неизвестно ничего, но спрос на информацию колоссальный. Все уже поняли, что происходит что-то из ряда вон выходящее, и все хотят узнать, что там происходит, но новостей никаких нет. «Уронить» дайджест было фактически невозможно: сама по себе страница ничего не весит и может выдержать огромный наплыв посетителей.

«Война.ру» на второй день стал самым популярным сайтом в русском интернете.

Понятное дело, что весь первый день шел дым из ушей, выяснялись подробности. На второй день все стало очень походить на Норд-Ост. Я очень хорошо помню Норд-Ост, потому что, когда произошел этот теракт, у меня случилась почечная колика, и я весь Норд-Ост не спал из-за ужасных болей. Я круглосуточно сидел у телевизора, переключая каналы, и транслировал все, что там происходило в «жж». Это был некий прообраз «Войны ру». Тогда многие люди брали информацию о происходящем именно из моего жж.

В первый день Беслана была чудовищная информационная пустота, в которой мог каждый написать все, что угодно, и этому поверят. Во время аварии на Саяно-Шушенской ГЭС было по сути то же самое: поэтому появились все эти флеш-мобы про «они там стучат», «давайте открывать плотину» и т.д.. Полный информационный вакуум, никто не знает, что происходит.

Дальше информация по крупицам собирается, на место событий приезжают журналисты, и начинается вот самая страшная стадия во всех историях с заложниками – это ожидание.

Второй день был не менее сумбурным: приезжают какие-то люди, проводятся какие-то переговоры, вроде новостей много, но ничего радикального не происходит.

Потом, на третий день – штурм, слишком все неожиданно началось. Я поехал брать интервью у Алсу. Мы с ней сидим в офисе «Реал-рекордс», разговариваем, перед нами висит большой телевизор, на котором вдруг начинается стрельба – эфир же был, прямой эфир – вдруг начинают выносить каких-то мертвых детей… А я не осознаю, что происходит штурм: никто ведь не объявляет, что сейчас начнется штурм. Все сидят на ножах. Вокруг разлита тягучая такая тоска: там «заложники, заложники, сидят, им не хватает воды». Вдруг начинает штурм, которого все ждали, и ты не понимаешь, что происходит. Вдруг откуда-то начинают нести раздетых, раненых детей. А мы сидим, разговариваем и постепенно осознаем, что на самом деле происходит.

Третья часть развития сюжета очень была похожа на Норд-Ост. Похожа осознанием ужасности происходящего, уже постфактум. Потому что, как было с Норд Остом: нам сказали «Произошел штурм, все захватчики убиты, погибло 30 человек». Ура, слава Богу! Я тогда сутра писал восторженные посты о том, что я куплю сейчас флаг России, повешу перед домом и т.д. А потом, начинаются подробности: на самом деле не 30, а 50, не 50, а 60, не 60, а 70, 80, 150 – и эта цифра растет в течение дня.

Так это было и во время Беслана: начался штурм, мы видим, что дети бегут, значит, дети освобождены. А потом вдруг выясняется постепенно, что на самом деле там погибло огромное количество людей, которые даже не успели выйти, которые в этом спортзале сгорели.

Мне кажется, за всю мою жизнь 3-е сентября 2004 года было самым страшным днем в истории страны. Когда все– от самого последнего человека на улице до президента, который тоже не знал, что говорить – вдруг осознали, что вообще-то настал конец. 180 детей гибнут в прямом эфире, на глазах у всей страны, и никто ничего не может поделать. Очень многие тогда почувствовали, что России больше нет, состояние полной потерянности было повсеместным.

Вот Марина Литвинович все страдает, что мы все как-то быстро забыли Беслан. Но мне кажется, что это трагедия такого масштаба, что человек её пытается забыть, вычеркнуть память об этом. Но подсознательно, конечно, у всех людей Беслан все равно внутри остался: как они сидели и смотрели по телевизору краем глаза, как там 180 детей сгорают заживо. Поди такое забудь.

Но вместе с тем, мне видится странной вся деятельность по поводу розыска виновных, какие-то следствия, комитеты эти. Не знаю, может, для родственников погибших это важно, но я до сих пор уверен, что правильно написал про матерей Беслана, о том, что, мне кажется, лучше родить новых детей, чем заниматься поиском правды. Все на меня ополчились тогда, а ведь я и с этими матерями как раз общался и им говорил это в лицо, и они соглашались.

И на самом деле очень многие из них так и поступили. Потому что, ну нельзя вернуть ребенка, что бы ты ни делал. Можно родить нового, если есть возможность, или усыновить. А все вот эти поиски, кто какой приказ отдал – это бессмысленно на самом деле: они все равно ничего не вернут вспять, только все разбередят.

В Беслане на самом деле виноваты все. Поголовно вся страна. Это могло бы быть консенсусным решением, если бы все взяли и сказали – да, в этом виноваты все – коррупция, бардак, что террористов пустили, что вообще довели ситуации до терроризма, что террористов довели до того, что они убивают детей, что спецслужбы сгнили, что операция была не подготовлена и вообще не пойми, что там происходило.

Может быть, поэтому Беслан стал точкой невозврата. И после этого ситуация как-то начала улучшаться. Все-таки то, что сейчас со страной происходит, ни в коей мере нельзя сравнивать с той степенью абсолютного отчаяния, которая была тогда. Потому что тогда было полное ощущение, что нашей стране конец, что мы все, мы как государство, общество, люди больше не можем ничего.

К счастью, это оказалось не так.
Актуальные комментарии

У нас с женой есть дачный участок. Еще четыре года назад каждую пятницу вечером мы, как и все остальные дачники по Киевскому направлению, вставали в пробке, вызванной узостью Киевского шоссе. Но мы видели, что идет расширение этого шоссе, и успокаивали себя тем, что все это ненадолго.

И вот шоссе расширили. Теперь мы быстро доезжали по шоссе до поворота на наш участок, а там стояли в пробке перед светофором 40 минут. Но мы видели, что идет строительство развязки, и успокаивали себя тем, что все это ненадолго.

И вот развязку построили.

А расширение шоссе перенесли чуть дальше. Теперь пробка возникает там, дальше, но ее хвост дотягивается до нашей развязки и продолжается на пару километров дальше нее. Но мы видим, что работы идут, и успокаиваем себя тем, что все это ненадолго.

Но вот третьего дня мы утром выехали на Киевское шоссе по направлению к Москве и совершенно неожиданно уткнулись в невозможную, невообразимую ранее пробку. Пять полос в одном направлении! Ширина шоссе, как у реки Волги в Тверской области. Ни одного светофора до самой Москвы. Но — пробка!

Авария, подумали мы. Но оказалось, что никакой аварии нет. Две из пяти полос шоссе огорожены такими полосатыми пластмассовыми штучками, а внутри огороженного пространства стоят катки, асфальтоукладчик и вечная «девятка» землистого цвета. И — никого. Как бы ремонт.

«Ну неужели, — воскликнул я, риторически обращаясь к жене, — они не могут положить асфальт так, чтобы его не пришлось менять через два года?» На что моя мудрая супруга справедливо заметила мне, что если сделать так, то тогда нечего будет украсть. Ни во время укладки асфальта, ни во время его ремонта. А это никому не надо.

И я замолчал. Потому что неожиданно передо мной открылась картина. Широкая и бескрайняя, как холодное море. Самое лучшее, образцово-показательное подмосковное шоссе.

Шоссе-супершоссе, по которому президент и премьер-министр быстро ездят в аэропорт, чтобы вылететь в Сочи или куда там они еще летают. Шоссе-супершоссе. Номер один. Но и на нем, несмотря на контроль всяких ФСО и ФСБ, все равно то же самое — тырят. Тырят. Тырят.

И именно в этот момент я вдруг понял, что все тырят у всех. Эта заключительная бытовая картинка, эта извечная грязного цвета «девятка» и покинутый всеми асфальтоукладчик вдруг завершили многотысячный пазл.
Нет никаких воров и обкрадываемых. Нет ущемляющих и ущемляемых. Есть один общий всеобъемлющий процесс — процесс перетекания денег. Все тырят у всех. Продавец тырит у прораба. Прораб тырит у подрядчика. Подрядчик тырит у заказчика. Заказчик тырит у инвестора. Инвестор тырит у клиентов. Клиенты тырят у своих заказчиков, подрядчиков и клиентов. Мужья тырят у жен. Жены тырят у мужей. Дети тырят у родителей. Родители тырят у детей. Учителя тырят у учеников. Ученики тырят у учителей. Врачи тырят у пациентов. Пациенты тырят у врачей.

Генералы тырят у рядовых. Рядовые тырят у генералов. Политики тырят у избирателей. Избиратели тырят у политиков. Рекламщики тырят у производителей.

Производители тырят у рекламщиков. Магазины обманывают покупателей. Покупатели обманывают магазины. По улицам ездят плохие автобусы, а граждане садятся в них без билетов. Режиссеры снимают плохое кино, а зрители покупают это кино на пиратских дисках. Учителя врут ученикам, а ученики врут учителям.

И эта система устойчива потому, что она сбалансирована. В ней нет ни малейшей несправедливости. Эту систему невозможно победить даже не потому, что она монолитна. Ее нельзя победить потому, что ее некому и незачем побеждать. Чиновник вымогает у бизнесмена. Бизнесмен вымогает у потребителя. Потребитель вымогает у своего работодателя. Работодатель вымогает у чиновника. Этот круг не расширяется, он постоянен. Разве что с течением времени он все быстрее и быстрее вращается. Процесс перетекания денег ускоряется, а это, как известно, приводит к повышению прибыли от их оборота.

И он так завораживающе вращается. И когда это вращение достигнет соответствующей скорости, мы все оторвемся от земли и улетим в космос.
ГАЗЕТА

Еще каких-то двадцать лет назад человечество считало, что мир больше никогда не породит гениев, способных своей многогранностью сравниться с Леонардо да Винчи и Михаилом Васильевичем Ломоносовым.

Однако мир такого гения породил. Имя ему — Юрий Михайлович Лужков. Он может руководить мегаполисом, может писать стихи и выращивать пчел. Ему принадлежит российский национальный патент на кулебяку и расстегай. Юрий Михайлович изобрел какой-то особенный двигатель и всё знает про поворот северных рек. Он строит жильё в Севастополе и Цхинвали, он обсуждает с Казахстаном проблему отбора Китаем воды из Иртыша.

Юрий Михайлович знает, что надо делать с долларом и как выходить из экономического кризиса. Он читает лекции в экономических университетах, пишет статьи и книги.

Например, 2 сентября в торгово-выставочном центре «Российский подарок» состоится презентация книги Лужкова и Линовича «Искусство, которое нельзя потерять! Народные художественные промыслы России: расцвет, упадок, перспективы возрождения».

Цитирую пресс-релиз: «30 декабря 2004 года В.В. Путин на встрече с председателем Комитета Государственной Думы по культуре И.Д. Кобзоном поставил задачу: «…Необходимо создать систему поддержки народных художественных промыслов России». Уже в течение целого ряда лет Правительство Москвы занимается ее созданием и формированием товаропроводящей индустрии народных художественных промыслов (ТПИ НХП). Ядром ТПИ НХП стал открытый 16 декабря 2006 года ультрасовременный оптово-логистический комплекс и торгово-выставочный центр «Российский подарок».» Конец цитаты.

А теперь оцените размах. Ведущий презентации – артист Сергей Безруков. К участию в мероприятии приглашены Президент, Полномочные представители Президента в федеральных округах, губернаторы, представители Администрации Президента, Правительства, Совета Федерации, Государственной Думы, Общественной палаты, Правительства Москвы и Московской городской Думы, послы зарубежных государств.
Даже послы зарубежных государств!

Вот российская интеллигенция часто задается вопросом — кто после ухода академика Лихачева и Александра Солженицина может претендовать на роль Главного Национального Гения? Да вот же он! Путин только сказал Кобзону про народные промыслы — и пожалуйста. Готов ультрасовременный оптово-логистический комплекс с торгово-выставочным центром. Раз — и готово!

И уже написана соответствующая книга.

Нет, больше в нашей стране так никто не умеет.

p.s. я на съемках буду поздно