В минувшую субботу, в рамках четвертого фестиваля «Русская зима», в Москве, возле Кремля, был всенародно съеден гигантский заяц-леденец. Честное слово, я не шучу! Гигантский леденец в виде зайца кололи с помощью молотка и зубила, а отколотое распределяли среди столпившегося населения. Не знаю, что содержалось в том самом зайце из леденца, но спустя пару часов в том же самом месте население жгло фальшфейеры и дымовые шашки, выкрикивало националистические лозунги и воевало с ОМОН-ом.
Реакций на произошедшее было много. И все эти реакции были крайне банальны. Одни говориили, что когда тебя не защищает власть, ты вынужден защищать себя сам. Другие говорили, что не существует никаких оправданий насилию. Третьи говорили, что надо ввести некие правила поведения, которые все должны соблюдать. В общем, в тысячный раз повторялось всё то, что повторялось уже девятьсот девяносто девять раз.
И это совершенно неудивительно. Национализм банален. То есть — естественнен. Национализм присущ подавляющему большинству населения планеты, и искренне удивляться этому факту может только Васисуалий Лоханкин. Националисты везде: в устроившей европейскую катастрофу Германии, в созданном жертвами этой катастрофы Израиле, в спасшей мир от этой катастрофы России, и даже в помогшей России спасти мир Америке.
Каждый отдельной взятый американец наверняка националист. Белые ненавидят черных и латиноамериканцев. Черные и латиноамериканцы ненавидят белых и друг друга. Но признаваться в этом открыто — все равно, что признаваться в сексуальном влечении к детям.
В этом и состоит отличие американского общества от российского. Несмотря на первую поправку к Конституции, националистические высказывания в США не то что не модны — они общественно осуждаемы. То есть, признавшийся в национализме американец наверняка лишится работы и вряд ли найдет себе другую работу. В этом, конечно же, нет никакой демократии. Но в этом и состоит суть демократии.
Однажды американское общество решило, что национализм губителен для нации. И с помощью государства внедрило стандарты поведения, сделавшие национализм подобным педофилии. То есть — табу. Ты можешь сколько угодно ненавидеть евреев, русских, ирландцев и негров. Но ты никогда не сможешь в этом признаться. У нас 97 процентов населения в телефонных опросах признаются, что они поддерживают произошедшее в субботу на Манежной площади. А в США ты не сможешь в этом признаться без риска оказаться изгоем.
Конечно же, наша позиция выглядит более честной.
Но искусственно созданная американцами политкорректность выглядит как-то более безопасно.
А вот выбор между честностью и безопасностью нам еще только предстоит сделать.
