Изначально чешка (в момент совершения финансового преступления она сама работала в банке) обналичила 440 тысяч крон, то есть примерно 17 тысяч 700 евро. При этом она попросила, чтобы деньги ей выдали 88 старыми банкнотами достоинством пять тысяч крон каждая.

После этого мошенница в компании своих сообщников порвала банковские билеты на неравные — большие и маленькие — части. Затем она отнесла мелкие части в разные банки и обменяла их на цельные банкноты. По закону ей было положено 25 процентов от номинала каждого из поврежденных билетов.

Оставшиеся крупные части порванных банкнот женщина отнесла в другие банки, где получила взамен полную сумму их номинала. Это было возможно, так как банковский билет был частично испорчен, и его нельзя было назвать полностью непригодным для оборота.

Сын генерала Абу Бакра Джабера Юниса, соратника Муаммара Каддафи со времен революции 1 сентября, погибшего вместе со своим лидером, рассказывает об ударе авиации НАТО, в результате которого был захвачен Муаммар Каддафи. По словам офицера, колонна машин, в одной из которых находился лидер Ливии, была атакована самолетами НАТО. После на место бомбежки прибыли вооруженные мятежники, начавшие мародерство и массовые истязания уцелевших людей. Раненый Каддафи также попал в руки вооруженной толпы и вы можете видеть, что эти люди делали с пожилым человеком.

Сначала они просто били и унижали его, но потом многие стали кричать «Не убивайте его быстро, давайте его помучаем!». Тогда один из мятежников достал штык-нож и начал тыкать в Каддафи сзади, пока остальные держали ливийского лидера за простреленные в плечах руки. Истыкав Каддафи задний проход, садист уступил место подросткам, которые также начали жестоко глумиться над Каддафи. Другие мятежники били пленного по лицу, сыпали в раны песок и делали совсем чудовищные вещи, о которым мы не будем здесь сообщать. Пытка продолжалась с 9 утра до 12 дня, причем очередь из палачей превысила сотню человек.

Когда Каддафи умер, его протащили за ноги по улицам Сирта — его родного города, в котором он сражался до последних дней. Одновременно мятежники расправились с мужчинами и женщинами, которых нашли в Сирте. Тела убитых были свалены в наспех вырытые могилы на окраинах города. По свидетельству очевидцев, горожан перед смертью также пытали и насиловали.

Конечно, выводы исследования, над которыми ржут даже девятиклассники, — это всё-таки редкость. Пожалуй, в совокупности со склонностью детского психолога, выступающего в громком процессе по сексуальному скандалу, публично демонстрировать свои могучие телеса в стиле гомо-садо-мазо, это можно отнести к разряду реликтовой сверхтупости. В действительности же, как всегда, проблема глубже и гаже.

Изменчивая жизнь и бешеная прорва причудливых культурных феноменов способны вмиг списать в архив тонны методического обеспечения. В первую очередь это относится к тем видам исследования продукции человеческой деятельности, которые либо изначально нечётки, слабо диагностичны и базируются на множестве неочевидных допущений, либо сильно зависят от культурного и субкультурного контекста, в котором живёт подэкспертный.

Рисуночные тесты, несомненно, относятся сразу к обеим категориям, именно поэтому недоразумений с ними больше всего.

Разумеется, не стоит и упоминать, что как-то постепенно потерялась сама суть проективных методик: и то, что проективные тесты даются клиенту не просто так, а обязательно нуждаются в его подробных комментариях; и то, что это только вспомогательный инструмент; и то, что вообще все тесты применяются не от хорошей жизни, а от бедности, от невозможности нормального обследования клиента — если времени нет, если не идёт на контакт, — и уж точно не заменяют обследования. Всё затмила всесильная методичка. А в ней – минное поле!

Так, в руководстве к проективной методике «Несуществующее животное», которую, по моим наблюдениям, чаще всего подсовывают детям и подросткам, до сих пор значится такой пункт:

Обратить внимание на случаи вмонтирования механических частей в тело «животного» — постановка животного на постамент, тракторные или танковые гусеницы, треножник; прикрепление к голове пропеллера, винта; вмонтирование в глаз электролампы, в тело и конечности животного —рукояток, клавиш и антенн. Это наблюдается чаще у больных шизофренией и глубоких шизоидов.

Думаю, проницательный читатель уже догадался, что методичка сочинялась задолго до выхода в прокат фильма «Терминатор» и оккупации детского телеэфира бесчисленными терабайтами мультиков про андроидов.
Ви таки думаите, што ета митадичка довно в конолизации? Таки ви наивное кисо!

Когда мне впервые подсунули этот же тест, я долго вырисовывала зловещее трёхголовое и восьмилапое чудище по имени Универсальный Утилизатор с распоротыми подушками, ножами и пилами в когтищах и тапком, костью и человеческой ногой в зубах. Тяжки были выводы психолога. Ещё б ему допереть, что это была проекция не моей личности, а моей собаки, которая жрала в три глотки, драла и пилила всё подряд!
А мой приятель нарисовал колобка вовсе не потому, что он скрытен и замкнут, а по куда более прозаичной причине: лысый ёжик был единственным животным, которое он умел рисовать.
Коллега же и вовсе накорябала бутылку с ручками и ножками, потому что в тот день очень хотела выпить.
Как вы считаете, многих ли психологов всерьёз заинтересует вопрос, кого и почему проецировал (или не проецировал совсем) автор рисунка?..

Однажды на занятии аспиранты сказали мне «Не ругаисесь, насяльника!», а я спросила: «Чего-чего?» Они удивились: «Вы что, не смотрели?» Я была в панике. Потому что незнание популярного мема для судебного эксперта-автороведа может означать профнепригодность.
И это не пустые слова, а профнепригодность в буквальном смысле, потому что отсутствие этих знаний приводит иногда к судебным ошибкам. Мне лично присылали экспертизу, в которой индивидуальными признаками авторского стиля назывались жы-шы через Ы и –ццо вместо –тся, -ться в глаголах (привет Семёну Моисеевичу Вулу, чья методичка 70-х годов, безусловно, на тот момент была прекрасна). Вот по таким «индивидуальным» признакам эксперт автора текста и определил.
Несколько лет назад вполне квалифицированная коллега отметила в спорном тексте редкие обороты, не свойственные современному русскому языку, что и отразила в исследовании. Каков же был конфуз, когда один из предполагаемых авторов этого текста во время допроса коллеги в суде рассмеялся и сообщил, что она исследовала не его авторский текст, а скрытые цитаты из Бакунина!
И таких случаев – тьма.
Психологам тут ещё труднее. У нас есть хотя бы чёткий и неизменный объект – текст. А у них и того нету. Мы пишем специальные программы, которые разбивают тексты на всевозможные фрагменты и шерстят их в сети, проверяют нестандартную сочетаемость и низкочастотные лексемы на принадлежность к малоизвестным жаргонам, лепят с текстов поисковые образы и ищут по ним на предмет субкультурной принадлежности и т.д. и т.п. Психологам же такие инструменты помочь почти не могут, им жизненно необходимо постоянно быть в курсе всех культурных и субкультурных тенденций у реальных и потенциальных подэкспертных, чтобы портрет детской куклы Барби не сделался вдруг в их предпенсионных глазах излишне сексуальным.
От бездны культурной информации, которую необходимо учесть, редкие добросовестные специалисты хватаются за головы, отказываются от исследований или пишут НПВ. А тем временем вся страна ничтоже сумняшеся фигачит по заскорузлой методичке. И девятиклассники ржут.

Профанация экспертных специальностей особенно гнусна в сочетании с пресловутой экспертократией. Эксперты же, которым (вопреки закону!) постоянно приходится фактически решать дело за судью, не несут за это никакой реальной ответственности: доказать, что заключение ложно заведомо, а не по дурости, почти невозможно.
Абсурдность обвинений по статьям, в которых само событие преступления можно установить только с помощью специальных знаний и никак иначе (т.е. только специалист может сказать, совершил ли подсудимый преступление или нет, а сам подсудимый на момент деяния этого определить не мог принципиально), обсуждается годами, а толку хрен. См. напр. практику по знаменитой 282-й, где по каждому делу десяток экспертиз, противоречащих друг другу.
При этом из юридического обихода напрочь исчезло понятие «общее знание», отражённое (тем не менее) во всех процессуальных кодексах. В итоге судья, ведущий дело об оскорблении (130-я, унижение чести и достоинства в неприличной форме), считает нормальным поставить к экспертизе вопрос:
«Является ли слово пизда неприличным?»
Нет, это не шутка, а реальное дело, в котором в качестве эксперта участвовал мой знакомый лингвист (в порядке издевательства он сослался в экспертизе на учебник русского как иностранного).

«При подготовке заключений психологических обследований детей… в ЦПМСС «Озон» берутся за решение обширного круга вопросов, очень часто выходя за рамки компетенции педагога-психолога… Психологи ЦПМСС «Озон» берут на себя описание и квалификацию не только психологического состояния ребенка, но и сексологических феноменов, а также психических расстройств, вторгаясь в компетенцию врачей — сексологов и психиатров… Сексологов нет в штате», — говорится в документе.

«Одна из характерных особенностей заключений сотрудников ЦПМСС «Озон» — их односторонность, т.е. представление аргументов в пользу только одной экспертной версии и одной стороны в деле, при игнорировании информации, свидетельствующей в пользу иных версий и другой стороны. Например, в гражданских спорах о детях это выражается в принятии стороны того родителя, который обратился в ЦПМСС «Озон». В «Озоне» нарушают положения ст. 8 закона о «Государственной судебно-экспертной деятельности в РФ». А именно «требования объективности, научности, соблюдения пределов соответствующей специальности, всесторонности и полноты экспертного исследования», — выяснили прокурорские работники.

Поскольку у всех ребят после лечения ослаблен иммунитет, им очень важно отдыхать в экологически чистом районе. Сотрудники фонда «Подари жизнь» побывали в «ВКС-Кантри» и сочли, что место им подходит: вокруг сосновый бор, рядом речка, никаких дорог, никакого шума. В 2010 году был символически заложен первый камень в строительство будущего центра, а недавно, в сентябре, на базе отдыха прошла первая пробная лагерная смена для детей, перенесших рак.

Но теперь строительство центра под угрозой срыва. В 400 метрах от будущей детской базы отдыха планируется начать разработку песчаного карьера. Постановлением губернатора от 7 сентября одному предпринимателю уже выделена под это дело земля, и работы вот-вот начнутся, если не будут услышаны многочисленные протесты местных жителей.

Место под карьер — здоровенная площадка больше километра в длину и почти 400 метров в ширину — отведено аккурат между реабилитационным центром для детей с онкологией, детским оздоровительным лагерем «Киржач», базой отдыха «Луч», деревней Заднее поле и речкой. Конечно, карьер не цементный завод. Но, во-первых, под него сведут под ноль восемь гектаров соснового бора (где планировались прогулки и занятия детей из реабилитационного центра). Кстати, там живут даже «краснокнижные» животные, например филины. А во-вторых, и главных — песчаный карьер это десятки и сотни большегрузов, которые будут курсировать круглосуточно вдоль заборов детских лагерей. Плюс — песчаная пыль в воздухе, выхлопы техники по добыче песка… О какой «благоприятной экологии» для детей, выздоравливающих от рака, тут можно говорить?

Решение о сооружение промышленного предприятия там, где должны отдыхать дети, «подняло на уши» не только местных жителей. На Фейсбуке выложена видеозапись интервью с Олегом Котровым, главой Петушинского района.