«Наш народ изобретателен. Я имею в виду — ваш и наш, помните обувной крем намазывали на хлеб, высушивали, эту гадость сверху сбрасывали, хлеб ели и хорошо было всем. Я не стал этого делать и мы не запрещаем рекламу пива»

…

«Лучше пить слабые алкогольные напитки. Пить то все равно будут. Я просто не верю, что может случиться такое время, что мы не будем пить, русские, белорусы, украинцы. Это наша национальная традиция. Наше великое достояние. Поэтому это неизбежно и что бороться против неизбежного? Надо просто ситуацию использовать так, чтобы этому меньше нанести вреда»

…

«Я считаю, что запретительные методы в плане нашей национальной традиции бесполезны, но в разумных пределах мы будем это делать».

…

Я не говорю, что я не пью. Как это президент может не пить? Ну представьте себе ситуацию, точно как у вас в жизни так и у меня. Сидят президенты за одним столом особенно наши выходцы из советских, они не просто там пьют они умеют пить и ходят как гвозди. Я просто удивляюсь, они же старше на двадцать там с лишним лет. Это крепкие люди. Ну он там сидит, я там выпью немножко. А что помню как Ельцин был. Я кстати раньше выпивал только с ним. Он мне всегда «уважаешь не уважаешь». Ну «науважаешься» иногда так что отходишь потом 10 дней. Поэтому я не говорю, что я не пью. Но я вообще в спиртном не разбираюсь, я его не люблю это мне хуже чем лекарство какое-то выпить. И я считаю, я убежден, что человек не должен употреблять чрезмерно спиртные напитки или слабые или крепкие и так далее. Пиво я вообще не люблю. Для меня оно горькое, гадкое. Поэтому я искренне, без шуток, говорю о своем пристрастии к алкоголю, табак я вообще никогда не курил и не занимался этим. Хотя в селе котором я рос там пили и курили все. Я любил играть в футбол, я бредил футболом. В школе мне сказали, что спортсмены не пьют и не курят, хотя я сейчас знаю и пьют и курят половину, и играют не плохо, некоторые, но я тогда вбил себе в голову. Меньше спал чем играл в футбол. Помог там матери, отца ж не было, много было работы — всегда это был приоритет, всегда было много работы. Затем, по ночам, шил кожаный мяч. Вы помните, какие были мячи, не такие как сейчас. Особенно в селе. Собирал эту группу ребят — их надо было заинтересовать — и занимался спортом. Так все это именно от стремления быть спортсменом. Никакого пристрастия у меня к этому нет, но в то же время, как президент, я вынужден понимать, что у людей пристрастие есть и я понимаю, что надо просто расслабиться и принять это как должное, иногда. Нельзя же виноградники вырубать, как это когда-то у нас было. Просто нужно людей… им правду говорить. Знай с кем, когда и сколько. Напьешся, пойдешь по улице будешь мешать другим за это спросим. И спрашиваем. Нас иногда за это потом в диктатуре обвиняют. Что вот это диктатура. Ну какая ж это диктатура, если идет мать с отцом и ведут за руки маленькую трохлетнюю девчушку или мальчишку и идешь нажравшись до посинения! Как я могу на это не реагировать? И реагирую очень жестко. Выпил иди куда-нибудь и побудь сам с собой наедине. Но не мешай другим».

…

Африканский слон Сурак был привезен в гродненский зоопарк в 1964 году из Лейпцига. В 2002 году в возрасте 44 лет он заболел, начал терять вес и вскоре умер. «Труд» писал, что животное содержали в тесном загоне, а его рацион был ограничен из-за недостаточного финансирования зоопарка. Жители Гродно, узнав о болезни слона, стали приносить ему еду и даже открыли специальный счет для сбора средств, но все эти меры ему уже не помогли.